1812 год: успехи "сухопутного" адмирала

Коренной перелом в боевых действиях на юге в войне 1812 года наступил восемнадцатого сентября, когда к Луцку, где была ставка генерала Тормасова, подошла долгожданная Дунайская армия, которой, как это ни странно, командовал вовсе не генерал, а, пожалуй, первый в военной истории России "сухопутный" адмирал. И звали его Павел Васильевич Чичагов.

Фото:

В итоге объединенные силы русских достигли численности в 65 тысяч человек (по некоторым источникам — в 83 тысячи). Прежний командующий 3-ей армией генерал от кавалерии Александр Петрович Тормасов уступил ему командование, поскольку Чичагов был старше его в чине (полный адмирал примерно соответствовал званию фельдмаршала), и, кроме того, именно этого хотел император Александр I, который возлагал особые надежды на военный талан Павла Васильевича. Ну, а Александр Петрович был переведен в штаб Кутузова, с которым у него были самые дружеские отношения. Позже генерал Тормасов еще проявит себя как храбрый и талантливый командир во время сражения под Красным.

Читайте также: 1812 год: странная война на юге России

И, следует заметить, ожидания государя полностью оправдались: дав армии небольшой отдых, Чичагов сразу же перешел к активным действиям. 23 сентября все силы 3-ей армии были приведены в боевую готовность, а на следующий день адмирал приказал выступать против австрийцев Шварценберга и саксонцев Ренье, которые расположились возле Брест-Литовска.

8 октября конный авангард, которым командовал генерал Ламберт, разбил передовые посты неприятеля у Шербина и уже собирался двигаться дальше, однако получил приказ дожидаться подхода основных сил. Графа Ламберта можно было понять: в произошедшем 17 августа арьергардном бою под Пружанами австрийцам и саксонцам был окружен его отряд, и хотя он прорвал блокаду без особенных потерь для себя, одно русское орудие неприятель все-таки захватил. Когда Ламберт узнал об этом, он сказал "за эту пушку они мне дорого заплатят". Поэтому-то горячий генерал так и рвался отомстить неприятелю.

генерал Ламберт

Чичагов, однако не разделял его стремлений — он понимал, что на 40-тысячное войско следует наступать силами всей армии. И поскольку генерал Ламберт расположил свои войска на расстоянии пушечного выстрела от позиции неприятеля, Чичагов очень торопился на выручку своего авангарда — противник мог контратаковать каждую минуту. И вот 11 октября, когда армия наконец-то приблизилась к Щербину, колонна правого крыла русских войск под командованием генерала графа Ламберта и князя Щербатова двинулись вперед на неприятельские позиции. Но Шварценберг и Ренье опасаясь, что русские стремительной атакой загонят их в болото рядом с рекой Буг, оставили занимаемые позиции и начали отходить за его приток — реку Лесну.

Итак, противник не принял решительного сражения, как на то рассчитывал Павел Васильевич, ограничившись вместо этого артиллерийской канонадой с левого берега Лесны. Преследование противника вновь поручили отряду графа Ламберта, который переправился вслед за ним через реку у Вистича и нанес отступающим несколько чувствительных ударов, взяв при этом в плен около пятидесяти солдат и офицеров. Чичагов же не смог присоединиться к нему, поскольку вся армия из-за разрушенных неприятелем мостов не смогла переправится. Адмирал отложил форсирование Лесны на следующий день, дав тем самым возможность противнику беспрепятственно отойти аж за границу в Варшавское герцогство, что после ставили ему в вину. На самом деле Павел Васильевич поступил правильно: переправа через броды все равно заняла бы много времени и противник так и так успел бы уйти, а его солдаты были бы утомлены после подобного мероприятия.

Переправившись наконец через Лесну, Чичагов выделили из своей армии корпус в 25 тысяч человек под командованием генерала Остен-Сакена, который должен был защищать фланги от возможных контратак со стороны Ренье и Шварценберга, а сам, захватив Брест-Литовский со всеми его провиантскими магазинами и складами боеприпасов, 27 сентября двинулся на Минск. Узнав об этом, противник попытался атаковать его войска с тыла обойдя заслоны Остен-Сакена. Однако опытный генерал, чья карьера начиналась еще в Щвейцарском походе Суворова, разгадал замысел Шварценберга. Он атаковал войска Ренье и заставил его отступить.

Шварценберг поспешил на выручку "коллеге" и совместными усилиями им удалось оттеснить отряд Остен-Сакена от Брест-Литовска, однако было уже поздно — 16 ноября Чичагов захватил Минск, а вместе с ним и все запасы продовольствия и более 2 тысяч французских раненых в госпиталях. Кроме того, войскам адмирала удалось сделать то, чего не получилось осуществить корпусу Витгенштейна — они вышли в тыл Великой Армии и перерезали ее коммуникации.

Наполеон, весьма встревоженный этим обстоятельством, приказал Шварценбергу идти к Слониму для того, чтобы позже атаковать Чичагова. Однако австрийский генерал почему-то не выполнил эту задачу. Он так и остался стоять возле Бреста, вяло отражая контратаки войск Остен-Сакена. Возможно Шварценберг понял, что компания уже проиграна французами и не хотел подвергать своих солдат напрасному риску. Но также вероятно и то, что осторожный генерал не хотел начинать наступление, имея у себя на флангах весьма боеспособный отряд противника, который лишь немногим уступал в численности его войскам.

Тем временем Чичагов получил приказ занять Борисов, поскольку Кутузов предполагал, что через реку Березину отступающие войска Наполеона будут переправляться именно там. И вот 21 ноября солдаты 3-ей армии атаковали польскую дивизию генерала Домбровского, которая отдыхала там после поражений, понесенных при осаде Бобруйска. Удар был внезапным, поляки, не проводившие никакой разведки не сумели к нему подготовится и в результате были полностью разгромлены. В бою было убито более трехсот неприятельских солдат и офицеров и около трех тысяч сдались в плен. Таким образом дивизия перестала существовать — ее немногочисленные остатки вместе с Домбровским спешно отступили на территорию Варшавского герцогства, оставив Чичагову всю артиллерию вместе с боеприпасами.

Читайте также: 1812 год: образцовая оборона Бобруйска

О том, как вели себя войска адмирала во время неудачного для русских сражения при Березине 23-29 ноября мы расскажем в другом месте. Сейчас же следует отметить, что и здесь адмирал действовал весьма грамотно, а обвинение в том, что якобы он из-за своей бездарности упустил отступающие войска Наполеона, выдвинутые против него Кутузовым, совершенно безосновательны. В этом был виноват в основном сам главнокомандующий, чья медлительность привела к провалу в общем-то достаточно продуманного плана окружения французов. Есть также мнение, что Кутузов, который, увы, был весьма завистлив и злопамятен, не мог простить Чичагову того, что именно он был назначен его приемником для командования Дунайской армией, поэтому при Березине сознательно "подставил" своего недруга.

После переправы французов через Березину именно Чичагов начал их преследование и, внезапно обрушившись со своими войсками на Вильно, где отдыхали отступавшие войска Наполеона, 11 декабря русские с налета взяли город, захватив около 15 тысяч пленных, а также последние склады с продовольствием, что оставались у французов на территории Российской империи. Ошеломленным, голодным и почти безоружным французам пришлось спешно отступать в Варшавское герцогство. 18 декабря туда переместилась и армия Чичагова, ставшая таким образом первым русским войсковым соединением, перешедшим в этой войне границу России.

Что касается Шварценберга, то он вместе с Ренье покинул пределы нашей страны еще раньше. Узнав о сражении при Березине австрийский генерал спешно отступил к Варшаве, а Ренье последовал за ним. 14 декабря оба корпуса перешли границу, однако после их пути были различны — если Ренье отправился на соединение с остатками Великой Армии, то Шварценберг ушел в Австрию, которая вскоре заявила о разрыве с Наполеоном. Таким образом, недавний противник русских сделался нашим союзником.

Подводя итоги "странной" войны на юге России, следует отметить, что действия 3-ей армии, оттянувшей на себя сильные резервы Наполеона и в итоге перерезавший коммуникации французов, были весьма успешны. Русские войска выполнили все поставленные перед ними задачи, и, главное, не понесли при этом ни одного поражения. Таким образом, следует признать, что их вклад в победу над Наполеоном был весьма и весьма значителен.

Читайте самое актуальное в рубрике "Общество"